Три осколка луны

– Не скули! – оборвал его Гордеев. – Да заткнись же ты! Навязался на мою голову. – И вновь обратился к Алексею: – Слушай, парень, мы должны помочь друг другу. Я приехал в этот город узнать правду, и я ее узнаю, чего бы мне это ни стоило. Понял? А если хочешь звать на помощь, зови, – зло добавил он и еще глубже вонзил топор между крышкой и гробом. Налегая всем телом, он толкнул Трофимыча в бок: – Помогай мне лопатой! Отжимай крышку! Там наверху водка и твои деньги – ну!

Трофимыч ожил, но задвигался словно на автопилоте. Боязливо взглянув наверх, откуда на них смотрел Алексей, от гнева и обиды не способный произнести ни слова, он пробормотал: «Извинения просим», и ткнул лезвием лопаты туда, где торчал топор Гордеева. Задевая черенком край разрытой могилы, и снимая землю, он налег на него всем телом. Крышка поползла вверх…

– Господи, прости, – бормотал протрезвевший от страха Трофимыч, оттягивая вместе с Гордеевым скрипевшую, вырывавшую ржавые гвозди крышку.

Яркий луч фонарика в руках Алексея первым ударил вниз, забегал, ища кости погребенной, но их не было…