Дочь нечестивца

Нейт взглянула на вошедшего клиента с такой жгучей ненавистью, словно увидела перед собой в дверях ту самую шайку разбойников, изнасиловавших её каких-то две недели назад. Бросила быстрый взгляд на стоящий у кровати кувшин, страстно желая, чтобы на его месте оказался тяжёлый камень. В неё будто вселился жестокий демон, который снова и снова в мельчайших подробностях воскрешал в памяти ужасную ночь в пустыне, подогревая в душе злость и ненависть.

Клиент приближался, обнажая в ухмылке кривые зубы, поражённые гнилью. Изо рта у него, наверное, воняло, как у гиены, нажравшейся мертвечины, и Нейт передергивало от омерзения, стоило представить, как, навалившись сверху, он будет дышать ей в лицо. Мужчина был как минимум на тридцать лет старше и годился Нейт в деды. Она видела ржавые пятна старости на его дряблой груди, словно шерстью, покрытой короткими светлыми волосками. Взгляд устремлялся к его рукам, узловатым, с толстыми, как верёвки, венами, к жирным пальцам, от нетерпения сжимавшимся в кулаки.