Последний магнат

– А что, братство розенкрейцеров ратует против кино? – спросил Стар.

– Они сами толком не знают, против чего и за что ратуют. Сегодня за одно, через неделю за другое.

Только рыба знала, за что ратовала. Прошло уже полчаса, а она все прибывала. Негр наполнил оба своих ведра и понес их со взморья на дорогу – не подозревая даже, что поколебал устои кинопромышленности.

Кэтлин и погрустневший Стар пошли обратно к дому, и, разгоняя его грусть, она сказала:

– Бедняга Самбо.

– Что?

– Разве вы негров не зовете «Самбо»?

– Мы их, собственно, никак не зовем. – И, помолчав, добавил: – У них свое кино.

Кэтлин присела у электрокамина, надела чулки и туфли.

– Мне уже Калифорния нравится, – произнесла она неторопливо. – Видно, я изголодалась по сексу.

– Но ведь у нас не просто секс?

– Ну еще бы.

– Мне славно с тобой, – сказал Стар.

Она встала с тихим вздохом – и он не расслышал этого вздоха.

– Я не хочу терять тебя, – сказал Стар. – Не знаю твоих мыслей – и вообще думаешь ли обо мне. Ты сама, наверно, видишь, что Минну мне из сердца не выбросить… – Он запнулся, подумал: «А так ли это?» – Но прелестней тебя я не встречал никого уже много лет. Я налюбоваться не могу. Не знаю даже точно цвета твоих глаз, но утону в них – и жалко делается всех на свете…