Что мое, что твое

Теперь весь лоск сошел – и с Саттонов, и с их дома с фронтоном, со всего Золотого Ручья. Теперь даже их с Нельсоном коттедж казался ей слишком маленьким с дороги. Лужайка, на которой она хотела разводить цветы, так и стояла лысая, не считая синего знака, который они вдолбили в землю: голосуем за левых.

Несмотря на раннее утро, было тепло, и Ноэль вышла с чашкой кофе, баночкой витаминов, пилкой для ногтей и приглашением. Она разложила его на коленках и стала подтачивать ногти. Сколько всего она забросила? Она перестала заниматься спортом; слишком много пила; волосы стали ломкими на кончиках. Хотя бы не бросила принимать витамины. Она и не помнила, когда последний раз читала пьесу.

Этот уголок Золотого Ручья осеняли дубы, такие огромные, что не верилось, как дерево может расти так долго. “Они тут со времен рабства”, – сказал Нельсон, когда они только переехали. Со временем она научилась смеяться, когда он так шутил, но сама бы не осмелилась такое сказать.

Если идти вечером к Саттонам, она хотела по крайней мере выглядеть подобающе. Она сделает йогуртовую маску на волосы, побреет ноги, намажется сывороткой с цитрусовым запахом, которая обещала подтянуть, укрепить и разгладить. Нельсон был живым доказательством старой поговорки: черные как вощеные. У нее, наоборот, вокруг глаз и губ лучились морщины. На самом деле выглядеть старше она не боялась совсем. Ее больше беспокоило, что морщины символизируют: времени осталось мало.