Когда шатается трон

– Надевай.

Ладно сидит форма, как влитая. Потянуть, загнать складки сзади под ремень, фуражечку околышком посреди лба и, ладошкой прихлопнув, проверить. Помнят ручки – четыре года люди из формы не вылезали, второй шкурой стала она. Скрипят портупеи и сапоги, бряцают медали, постукивают о бетонный пол подковки. И лица… совсем другие лица, не как у зэков или конструкторов липовых – разгладились лица, словно гимнастёрки под ремнём. И походочка – прямая, не зоновская, где всё больше скрючившись, на полусогнутых и зенки в пол. Расправились плечи, в глазах блеск появился. Развернулась душа… А всего-то форму надели. Чудеса!

– Стройся!

Стоит строй офицеров, один к одному, мысочки подобрав.

– Равняйсь!..

Подтянулись, рванули головы влево.

– Смир-на!

Выправились, глядят молодцами, словно в молодость свою фронтовую вернулись, где еще ни колючки, ни вертухаев, где хоть и смерть повсюду, но воля!

– На прав-во. Шагом марш!

Комната. На стене простыня расправлена. Тут же фотограф.

– Садитесь. Прямо. Голову чуть левее. Подбородок ниже. Еще… Замерли!