Обеты молчания

Она повернула в крыло Б. Здесь комнаты с 5-й по 9-ю группировались вокруг общего пространства с креслами, низкими столиками и двойными дверьми, ведущими на террасу и в сад. Пациенты, которые чувствовали себя достаточно хорошо, днем сидели здесь, или их вывозили на каталке или даже в койке, чтобы они насладились хорошей погодой. Но сейчас двери были закрыты и помещение пустовало.

Или так казалось. Когда Кэт направилась к комнате 7, кто-то сказал:

– Я здесь.

Карин Мак-Кафферти сидела на стуле, который ближе всех располагался к зашторенным окнам. У стула была высокая спинка, и он был отвернут в сторону света. Кэт поняла, что не заметила ее не только поэтому, но и потому, что Карин, которая никогда не была высокой, теперь, съежившись на этом стуле, выглядела совсем как ребенок.

Кэт подошла к ней и хотела нагнуться, чтобы обнять, но Карин одним движением уклонилась и отодвинулась от нее.

– Я боялась, что умру, – сказала она, – прежде чем ты вернешься домой.

Смотря на Карин в свете лампы, стоящей в углу, Кэт понимала, что это вполне могло случиться. Плоть, казалось, едва покрывала ее скелет, кожа приобрела мертвецкое прозрачное сияние и бледность. Ее пальцы на подлокотнике выглядели как желтые кости, оплетенные синими веревками вен. Ее глаза казались огромными в глубоко ввалившихся темных глазницах.