Нулевое лето

– Забей, – махнула рукой Лизка, – эта «шестидесятка» – такие придурки: никогда выиграть у нас не могли, а теперь шальная победа им голову вскружила. Забудется все к следующей игре.

– Не знаю, будет ли она, – сказал Паша, протирая очки. – Этот огр, по-моему, затаил обиду…

– Да по хер на этих огров, – с пренебрежением бросил Макс. – Ненавижу всю эту уголовщину.

– А что за огры-то? – спросил наконец я.

– Короче, – начал Эрни очень рассудительно, – где-то с прошлой осени началось деление города на молодежные группировки.

– Не, – перебил Макс, – вся эта херь уже сто лет как в городе, у меня ж батя еще состоял…

– Ага, – подтвердил Паша, – поэтому тебя и не трогают, потому что их старшие за твоего батю в курсе.

Паша попросил у Эрни спички и стал поджигать остатки тополиного пуха, сбивающегося в маленькие кучки у бордюров. В Степном сезон цветения тополя уже заканчивался, в то время как в средней полосе России только начинался. Паша ставил спичку между большим пальцем и коробком, головкой к чиркашу (так в Степном называют боковую грань, о которую нужно чиркать), а затем выбивал ее щелчком пальца другой руки. Спичка красиво летела, несколько раз переворачиваясь в воздухе, и, если не успевала потухнуть в полете, зажигала вереницу пушинок.