Блик

Возникший в памяти голос хриплый, жесткий. Я прекрасно и четко его помню и теперь покрываюсь потом. Я почти улавливаю запах мокрого пшеничного поля, земли, напитанной навозом.

Внутри у меня все сводит.

Сегодня я слишком долго позволяла себе упиваться собственным горем, вскрыла слишком много ран. Мое сознание уязвимо и с легкостью выпускает то, что я давно похоронила в памяти.

Прерывисто вздохнув, я с силой прячу эти обрывки воспоминаний.

– Сейчас я хотела бы отдохнуть, Ходжат.

Лекарь словно хочет возразить, но вместо этого просто качает головой, смиренно вздохнув.

Накажет ли его командир? Накажет ли меня?

– Что ж, хорошо, – говорит Ходжат.

Напряжение в плечах чуть ослабевает, когда он отворачивается. Я вижу, как Ходжат опять копается в своей сумке, потом наклоняется перед полами палатки, собирает немного снега и, сложив его в небольшую тряпку, завязывает уголки.

Я уже собираюсь спросить, что делает Ходжат, когда он подходит ко мне с завязанным свертком и еще одной склянкой и протягивает их мне.