Медвежатница

– Как он… был убит? – сжав под столом кулаки, спросил Антон Маркович. – Он сразу умер или…

– Ваш сын погиб героически. Красиво погиб. Даже картинно. И я вам это говорю не в утешение, это правда. Помните в «Войне и мире», как Болконский повел в атаку солдат, со знаменем? В точности так же. Только мы в атаку со знаменами не ходили… Убило его на месте. Наповал, в первую же секунду. Похоронили в братской могиле, со всеми остальными. У нас треть роты полегла на той поганой улице.

– Я летом был в Бреслау. По линии Общества советско-польской дружбы. – У Антона Марковича текли слезы, он утирал их ладонью. – Там на кладбище советских воинов целые шеренги братских могил… Я ходил, пытался почувствовать, в которой… Ужасно тяжелая там атмосфера, прямо дышать нельзя… Столько любви похоронено…

Он не сумел объяснить, что имеет в виду, потому что окончательно расквасился.

Санин сидел молча, ждал.

– …Извините. Я не должен был терзать вас зрелищем родительской скорби, – сконфуженно сказал минуту спустя Клобуков, пряча платок. Сам понял, что это прозвучало манерно.