Обреченные победители. Шестидесятники

• Все связи – рвутся. Всем – грозит стихия.
• Российский бунт несет не свет, а тьму…
• Пусть даже Бог опять спасет Россию,
• Коль этот труд не надоел Ему.
• Пусть даже вновь потом откроют право…
• Нет ритма. Вижу кровь, а не зарю.
• И не живу.
• Как кролик на удава,
• Глаз не сводя, в грядущее смотрю.

Главными поэтами этой первой оттепели стали сначала Мартынов и Слуцкий, а потом, когда подморозило, – Владимир Корнилов и Наум Коржавин. Корнилов был трижды исключен из Литинститута, Коржавина прямо оттуда забрали в тюрьму и потом сослали; оба издали первые книги только в 1964 году, оба представительно опубликовались в «Тарусских страницах» (Коржавин дал туда большую подборку, Корнилов – повесть в стихах «Шофер»). Оба запомнились современникам пафосом прямого высказывания, речью несколько корявой и шершавой – даже Слуцкий на их фоне выглядит классицистом. И оба не питали к началу шестидесятых никаких иллюзий.

О Коржавине хочется сказать несколько подробнее, потому что его отношение к шестидесятничеству очень наглядно. Великое его достоинство в том, что голова у него не закружилась в период этого недолгого резонанса, что он не отчаялся потом и после отъезда, на новой почве, не утратил своей интонации. На его писаниях отъезд почти не сказался: можно видеть в этом достоинство или недостаток, но наше дело зафиксировать особенность манеры. Стихи Коржавина вообще эволюционировали очень мало. Он отличался юношеской непосредственностью и в 60 – и не стал от нее избавляться, хотя его и укоряли в инфантилизме. Поэту необязательно взрослеть, достаточно дожить до старости, когда инфантилизм опять становится обаятелен.