Тигровый, черный, золотой

Ах, как заманчиво!

Анаит глубоко вздохнула и покачала головой.

– Я забралась в ваш дом, чтобы найти картины Бурмистрова. Зашла в чулан, дверь захлопнулась, щеколда упала. Я оказалась взаперти.

Здесь надо было добавить «извините, пожалуйста», однако есть ситуации, когда извинение подразумевается настолько явно, что выражать его вслух – лишь обеднять невысказанное.

Акимов нахмурился. Они по-прежнему стояли, разделяемые дверным проемом. Пожелай он захлопнуть дверь и оставить Анаит в чулане, ему бы ничего не помешало.

– Картины? – переспросил Акимов. – Те, что украли?

Анаит молча кивнула.

Мирон озадаченно переступил с ноги на ногу, взглянул на чашку, словно не понимая, что это за предмет. Он был в домашних серых брюках и серой же мятой футболке; странно, но мышиная эта одежда проявляла его, делала ярче. На публичных мероприятиях, где Анаит доводилось его встречать, он казался выцветшим, полинялым.

– Ты решила, что я украл «Тигров» и… кто там еще?

– Снежный барс, – кротко сказала Анаит.

– Ну, это, допустим, не барс, – пробормотал Акимов. – Я все-таки барсов видел… Нет, это гибрид кота с игуаной… Выродок печальный… Послушай-ка, – он шагнул к Анаит, и она лишь усилием воли заставила себя не отшатнуться, – зачем я, по-твоему, должен был их украсть? Как ты для себя объяснила это дикое предположение? Это, кстати, Бурмистров тебя ко мне отправил?