Тигровый, черный, золотой

– Ты ешь так, как будто выросла в Средней Азии, – сказал Акимов.

– Я выросла в Москве, – отозвалась Анаит. – Мы московские армяне. Папа у меня из Ванадзора. Он уехал в Москву после землетрясения и здесь познакомился с мамой. А вы?

– А я московский москвич. Перестань мне выкать, пожалуйста. Нет, объясни: допустим, ты нашла бы картины в чулане. И что? Вызвонила бы сюда Бурмистрова? Я не понимаю.

– С ума вы сошли, что ли, – оскорбилась Анаит. – Я специально приехала, чтобы его опередить. Я бы вызвала такси и увезла их, а потом придумала какую-нибудь относительно правдоподобную версию находки. Сказала бы, что стала заново осматривать хранилище музея и обнаружила их в глубине.

– Этот подвал десять раз перерывали сверху донизу.

– Не важно. Игорь Матвеевич мне бы поверил.

Акимов повернулся к плите, чтобы включить газ под чайником. Прелесть тесной кухни: можно вскипятить воду, отрезать ломоть хлеба, достать масло из холодильника – и все это не отрывая задницы от стула.

Он протянул руку – и завис.