Пустой человек

– Эммануил, – неожиданно прохрипел пиджачный и сплюнул, густо рокотнув горлом. Опухоль у него там, что ли? Ну да, точно опухоль – вон на шее как яйцо под кожу засунули.

– Чего?!

– Зовут меня так. Батя Ерофеем хотел назвать, но бабка помешала. Дура была.

Вагнер ускорился. Меня заметно мутило, но даже вырвать нечем. Только кислое что–то к горлу подскочило, зависло и упало внутрь, оставив привкус несвежей капусты.

– Юрец. Юрок. Ну, короче, Юра я. Любые варианты, кроме Юрика – вот это не люблю. Так только собак звать.

Длинная речь утомила, да и капуста рвалась наружу, поэтому я тоже сплюнул. Метко, но недалеко, пришлось вытирать подбородок. Щетина даже не кололась, стала мягкой как стриженая шапка – у соседа моего есть такая. Искусственная чебурашка имени советской армии.

– Может, это… За знакомство? – спросил Эммануил. Пиджак оправдывался карманами – вон из правого горлышко торчит. Благодетель и просветлённый меня посетил, не иначе. Гаутама жив.

– Встал бы ты… Яйца застудишь. Земля–то холодная ещё.