По доброй воле

Я вопил, не в силах справиться с грохотом сердца в груди, с гулом крови в ушах, с треском огня, пожирающего остатки моей души.

Едкая боль пронзила костяшку. Очередной удар содрал кусок кожи, и это немного отрезвило меня.

«Руки тебе еще пригодятся, пригодятся!».

Я бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида на тело на заднем сиденье… и рухнул на руль, заходясь в горьких рыданиях. Прижимаясь покрытым бисеринками пота лбом к кожаной оплетке, я пытался принять один чертов факт:

«Ты остался один. Совсем один, Стоун, ты остался ОДИН во всем мире. Ты всех потерял. Ты все потерял».

По-ночному прохладный воздух приятно остужал разгоряченное лицо. Свежесть леса пьянила похлеще любого алкоголя. Идти было тяжело, хотя под ногами практически не было корней или ям, а на усыпанной хвоей почве выживали лишь редкие чахлые сорняки.

Над моей головой шумели кронами вековые стволы. Ветер сбрасывал с их веток сухие иголки, и они падали на мои плечи. И каждая иголка, казалось, пыталась вбить согнувшееся под тяжестью двойной ноши тело.