Гранд-отель «Европа»

Он заранее выучил наизусть мое имя и тонко намекнул на свою осведомленность о том, что я именую себя писателем. Участливо интересуясь, не слишком ли утомительным был мой долгий вояж, он с ловкостью фокусника незаметно извлек откуда-то щетку для одежды, чтобы привести в порядок плечи моего пиджака, и не преминул при этом похвалить покрой костюма. Словно чувствуя ответственность за все мироздание, он извинился за подозрительность, присущую современному обществу, обязывающему его соблюдать определенные формальности, которые, впрочем, по его заверению, вполне могли подождать, пока я не приду в себя после путешествия.

Когда я сказал, что, к сожалению, еще не знаю, сколь долго намерен здесь пробыть, и надеюсь, это не составит большой проблемы, он развеял мое беспокойство элегантным взмахом руки и поклялся в том, что иметь возможность считать меня гостем – это честь для заведения и удовольствие для него лично и что он лишь горячо желает, чтобы радость эта длилась бесконечно. Затем он наклонился ко мне и доверительным шепотом произнес, что положительно не хотел бы иметь привычку вмешиваться в чужие дела, но сейчас не в силах с собой совладать, поскольку заметил, что моя левая запонка ненадежно застегнута, и он себе не простит, если вследствие его деликатности я ее потеряю.