Заморская отрава

Староста, о котором уже все успели забыть, пытался уйти со двора усадьбы, таща за руку заглядевшуюся на Дашу дочку, однако Волчок преграждал ему путь и еще норовил куснуть посильнее.

– Куда ж ты направился, голубчик? – весело спросил князь Иван Алексеевич. – Неужто не хочешь больше правды требовать с того, кто твою дочку сильничал?

Он захохотал, Екатерина тоже не сдержала смеха. Никодим еще пуще насупился, Мавруха забегала лживыми глазами, а до Петра Алексеевича и князя Долгорукого только сейчас дошло то, что остальные уже давно сообразили.

Получается – что? Эта красавица и тот чумазый парнишка, которого Сажин обвинял во всех смертных грехах, – одно лицо?!

Они переглянулись, потом враз обернулись к Даше и уставились на нее:

– Ты… ты… это ты?!

Девушка кивнула смущенно:

– Ну да. Меня батюшка с матушкой Данькой звали. Говорили, что мне надо было мальчишкой родиться. Я в детстве забияка была – спасу нет, со мной даже Илья, старший брат, связываться боялся. Вот и назвалась Данькой, когда пошла родителей искать.