Зов кукушки

По закону о психическом здоровье она подвергалась принудительному лечению, находясь в охраняемой палате для подростков с диагнозом «циркулярный психоз». Не прошло и года, как она, приехав с матерью в магазин одежды на Оксфорд-стрит, встретила свою сказочную удачу в лице скаута из модельного агентства.

В шестнадцать лет Лула выглядела как Нефертити: перед объективами фотокамер красовалось уникальное сочетание порока и хрупкости: длинные, как у жирафенка, ноги, а на левой руке – рваный шрам от запястья до локтевого сгиба, добавлявший, по мнению модных обозревателей, определенную пикантность ее фантастической внешности: недаром на некоторых фотографиях он выставлялся напоказ. Экзотическая красота Лулы не укладывалась в общепринятые рамки, а обаяние, которое после ее смерти стали превозносить до небес (как журналисты, так и истеричные блогеры), уживалось с опасной раздражительностью и внезапными вспышками ярости. Похоже, пресса и публика любили ее в равной мере – и в равной мере любили ее поддеть. Одна журналистка написала, что Луле свойственна «странная прелесть и неожиданная наивность»; другая сочла, что перед ней «расчетливая юная дива, практичная и жесткая».