Зов кукушки

Is demum miser est, cuius nobilitas miserias nobilitat.

Несчастлив тот, чья слава его несчастья прославляет.

Луций Акций. Телеф

Улица жужжала, как рой мух. За полицейским кордоном толпились фотографы с длинноносыми камерами на изготовку; дыхание взмывало вверх облаками пара. На шапки и плечи падал снег; пальцы в перчатках протирали объективы. Время от времени лениво щелкали затворы фотоаппаратов: кто-то наудачу снимал белую брезентовую палатку на проезжей части, вход в кирпичный жилой дом, а также балкон верхнего этажа, откуда упало тело.

За плотной толпой папарацци стояли белые фургоны с огромными спутниковыми тарелками на крышах; репортеры без умолку трещали (некоторые – на иностранных языках), а рядом нависали звукооператоры в наушниках. Переводя дух, репортеры притопывали ногами и согревали руки о горячие кофейники, доставленные из переполненного кафе поодаль. От нечего делать операторы в вязаных шапочках снимали чужие спины, балкон, палатку, скрывшую тело, а потом перемещались в более удобные точки, чтобы взять общий кадр того хаоса, который взорвал сонную заснеженную улицу в Мейфэре, где ряды черных дверей в обрамлении белых каменных портиков дремали под защитой живых изгородей. Перед домом номер восемнадцать была натянута лента ограждения. В вестибюле мелькали полицейские чины, некоторые – в белой форме судмедэкспертов.