Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

– Здравствуйте, – сказал папа, потому что он человек вежливый.

– Здравствуйте-здравствуйте, – сказала Бритт-Мари таким тоном, будто перед ней был потенциальный расклейщик незаконных объявлений.

Женщина в черной юбке не ответила. Она заговорила в микрофон еще громче, недовольно глядя на всех троих, и ушла вверх по лестнице.

В подъезде воцарилась напряженная тишина. Папа не знал, как вести себя в таких случаях. Напряженная тишина для папы – это как криптонит для Супермена.

– Гельветика, – пробормотал он, прокашлявшись.

– Что? – спросила Бритт-Мари, поджав губы.

– Гельветика. Шрифт такой, – испуганно выдавил из себя папа, показывая на объявление.

Бритт-Мари посмотрела на объявление. Потом на папу.

– Неплохой… шрифт, – добавил папа.

Папа таким вещам придавал большое значение. Однажды, когда мама должна была пойти в школу на родительское собрание, папа в последний момент позвонил и сказал, что не сможет к ней присоединиться, потому что на работе непредвиденные дела. Тогда мама в наказание записала его художником-добровольцем, который должен нарисовать афиши для школьной ярмарки. Узнав об этом, папа испытал сильнейший прилив неуверенности в себе. Ему потребовалось три недели, чтобы решить, какой шрифт он будет использовать, а когда афиши наконец были готовы и папа принес их в школу, Эльсин учитель отказался их вешать, потому что ярмарка уже кончилась. Папа, кажется, так до конца и не понял, как связаны между собой эти два факта.