Королева красоты Иерусалима

– Мир ее праху… Не понимаю, зачем ей было нужно забивать тебе голову такой ерундой.

Тия Аллегра, которая была ровесницей бабушки Розы, а может, и постарше ее, от моей бабушки сильно отличалась. «Тель-Авив превратил ее в ашкеназку», – говаривала бабушка Роза. Тетушка носила широкие брюки, белую блузку и жакет, застегнутый на все пуговицы, на носу у нее красовались круглые очки. Бабушка Роза, даже когда зрение у нее стало уже не то, носить очки отказывалась. Тия Аллегра умела читать и писать, и на чайном столике у нее всегда лежала газета «Давар», которую она выписывала. Она долгие годы ухаживала за жившей в ее доме Меркадой, пока та не умерла. И я знала, что она сможет рассказать мне историю нашей семьи с того места, на котором остановилась бабушка Роза.

Я все съела, унесла в кухню тарелку и ложку, вымыла их, положила сушиться на мраморную столешницу и вернулась в гостиную. Старенькая мамина тетушка сидела в кресле, погруженная в себя. Я смотрела на нее и думала: что делают люди, когда они стареют, когда их ноги тяжелеют, и они не могут спуститься по ступенькам на бульвар покормить птиц, а если и спускаются, то потом им тяжело взобраться обратно? Что делают старые люди, когда наступает вечер и уличный гул затихает, а шум автобусов и машин, проносящихся по бульвару, сменяется убийственной тишиной, и даже птицы, засыпающие в кронах деревьев, перестают щебетать? И я поняла, что своим присутствием скрашиваю одиночество тии Аллегры. Поняла, что должна воспользоваться этой минутой, не дать ей ускользнуть и стать еще одной потерянной минутой в стране потерянных вещей. Что я должна попросить ее рассказать мне то, что бабушка Роза рассказать не успела.