Второй сын

– Как долго она будет видна?

– Если это шрам… он останется навсегда.

Она выдохнула. А затем положила руку ему на колено, ладонью вверх. Он улыбнулся, приободрившись.

– Эту руну называют духовной. Она требует крови, как и все самые сильные руны. Будет больно. Мне придется порезать тебе руку. Но если я начерчу руну у тебя на ладони, линий никто не заметит. У нас на ладонях уже начертаны другие руны. Видишь?

Он провел пальцем по линии, тянувшейся от ее запястья, и по линиям, пересекавшим ее.

– Хорошо, – сказала она. – Режь.

– Сложи руку в горсть, чтобы мне было проще резать, – сказал он.

Она подчинилась и сложила руку, так что кожа на ладони вся сморщилась. Он повел по ее ладони острием ножа, и за лезвием потянулась тоненькая кровавая линия. Было больно, но она молчала. Слишком заманчивым было обещание не утратить связи с ним. Если бы он попросил, она бы позволила ему изранить себе хоть всю руку до самого плеча.

Он начертил тот же знак у себя на ладони и прижал ее руку к своей, сплел пальцы с ее пальцами, смешивая кровь.