Каждый час ранит, последний убивает

Тама решила рассказать Сефане о начавшихся месячных. Ей было стыдно, но выхода не было. Тама почувствовала, что Сефане эта новость не понравилась, хотя и не поняла почему. Сефана дала ей прокладки и несколько трусиков, чтобы она могла их регулярно менять.

Тама почувствовала, что в ней что-то изменилось, как будто из одного состояния она перешла в другое. Но жизнь ее при этом была прежней. Она продолжала оставаться прислугой для всей семьи.

Для семьи, которая так и не приняла ее.

Лето уже закончилось, дети пошли в школу.

Три дня назад Шарандона повысили, он стал директором, не знаю чего. Пригласил всех в ресторан, чтобы это отметить. Я же провела вечер запертой в постирочной. Они забыли оставить мне поесть до своего ухода, поэтому у меня совсем нет еды, и так будет до завтрашнего утра.

Странно, но я заметила, что от голода светлеет голова. Как будто ум становится более живым, более подвижным. Чтобы убить время и забыть о пище, я бо́льшую часть ночи читала. Книгу о Второй мировой войне. Думаю, все люди сумасшедшие. Но их сумасшествие заразительно.