Вечный шах

Ирина вздохнула. Конечно, она преувеличивает опасность, но что поделаешь, если стоит ей провести рядом с мамой больше двух часов, как возвращается детское ощущение постоянной тревоги, страха, будто сидишь на пороховой бочке и не знаешь, от какого твоего движения она рванет.

За годы раздельного житья это чувство поутихло, но теперь, когда приходится проводить выходные вместе, воскресло в памяти с неожиданной ясностью.

Сердце тоскливо сжималось точно так же, как четверть века назад по вечерам, когда они с сестрой слышали звук поворачивающегося в замке ключа и мечтали, хоть бы это была еще не мама. Хоть бы папа или бабушка, хоть бы на полчаса еще отсрочить бурю, повод для которой никогда нельзя было предугадать. Тарелка, вымытая не до зеркального блеска, пылинка на полу, или просто маме казалось, что дочь поздоровалась с ней недостаточно вежливо. Во всяком случае, не существовало таких условий, соблюдая которые можно было точно знать, что тебе не попадет. Всегда надо было быть начеку, каждую секунду, ибо мама не только взяла на вооружение принцип американского правосудия «все, что вы скажете, будет использовано против вас», но и значительно его усовершенствовала до степени «все, что вы подумаете, будет использовано против вас, даже если вы этого и не думали, потому что я лучше знаю». Больше того, в совершенстве овладев искусством телепатии, мама требовала того же и от домочадцев. «Сама должна догадаться!» – эта суровая фраза долго еще преследовала Ирину после того, как она покинула отчий дом.