Ученик поневоле

Внезапно Баркли осенило, что его время действительно было на исходе. Даже если чудище не решит, что с него хватит такого партнёрства, и не съест его, рано или поздно правда выплывет наружу, и одними общественными работами он не отделается. Его жизнь так или иначе была кончена.

Сморгнув слёзы, он вернулся в дом.

Стоило ему сесть за стол, как мастер Пилцманн, кашлянув, спросил:

– Ты помыл руки? Под ногтями тоже?

– Я… – Баркли опустил глаза, сгорая со стыда. Как он ни старался, ему никак не удавалось избавиться от грязи под ногтями.

Со скрипом отодвинув стул, он вскочил, метнулся к раковине и погрузил руки в воду. Он тёр их и тёр, пока кожа не сморщилась и костяшки пальцев не покраснели. Обычно ему не было особого дела до грязи, как и до длины своих волос. Но сейчас один лишь взгляд на руки пробуждал в памяти все события этого дня.

Выковыривая грязь из-под каждого ногтя, он размышлял о том, как столько лет из кожи вон лез, чтобы стать своим в Занудшире, и теперь всё это пойдёт насмарку, и даже не по его вине. Если подумать, сколько Баркли себя помнил, Занудшир постоянно наказывал его за то, над чем он не имел власти. Всё это было ужасно несправедливо.