Небо и Земля. Сборник

А из шлюза выплывали бесчувственные тела в запечатанных спецкостюмах, смотанные между собой электрическим шнуром, чтобы ветром не сносило. Второе, третье… Когда Мозер досчитал до пятидесяти, ему стало плохо. А когда вслед за телами вышли на своих ногах, с трудом цепляясь подошвами за магнитный пол, десять относительно здоровых астронавтов, Мозер не рискнул подойти к ним.

Впереди шагал капитан Успенский, ещё не подозревая, что месяцем позже навсегда получит знаменитое имя «Рашен». Впрочем, скажи это Успенскому тогда, он бы и ухом не повёл. Капитан был никакой, если не сказать жёстче. А следом показался Вернер, и в глазах его сквозило плохо скрываемое безумие.

Мозер отступил на шаг, потом ещё, а потом не выдержал и удрал. Не бежал с флота, вовсе нет, только что-то он в том проклятом шлюзе навсегда потерял. То ли молодость, то ли готовность рисковать и жертвовать собой. То ли, как он безуспешно уверял себя позднее, глупость. Для очистки совести Мозер дважды сходил на «динАльте» к Марсу и один раз к Венере, но судьба берегла кораблик от серьёзных неприятностей. Может, потому, что командовал на нём Эбрахам Файн. Но Мозер почувствовал, что вероятность катастрофы накапливается, и подал рапорт на переподготовку. Не успел он год проучиться на штабного аналитика, как «динАльт» схлопотал в Поясе сквозную пробоину. Спасла экипаж, метавшийся в дыму и огне, только находчивость техника, который оказался возле самой дырки и хладнокровно заткнул её кулаком. Узнав об этой истории, Мозер напился вдрызг и навсегда успокоился.