Третья террористическая

Встали, отряхнулись от росы и айда мотать километры! Впереди, налегке, с автоматами на изготовку боевое охранение – им, если что, умирать первыми, принимая удар на себя, – в центре основное ядро, позади арьергард. Шаг за шагом. Шаг за шагом…

Остановка.

Уходит в разведку дозор. Вынюхивает, что там впереди.

Дорога – впереди, по которой проходят воинские части. Полноценную колонну им не взять – кишка тонка, но можно выследить одинокую, отставшую машину и, засев по обе стороны дороги, открыть ураганный, из всех стволов, огонь на поражение. Разом, по команде, разобрав цели, отстрелить по рожку, изрешетив кабину и борта так, чтобы на каждом сантиметре по дырке. И в каждом сидящем в кабине и кузове – по дырке. Забросать для верности машину гранатами…

Он тоже стрелял, как все, но хуже других. Если было возможно, он стрелял мимо, все‑таки стрелял в «своих». Ни к чему лишний грех на душу брать!.. Но возможности были, лишь когда шла залповая стрельба, где, кто куда палит, не разобрать.

Две‑три минуты работы, и все кончено! Кто‑нибудь, забравшись в машину, добивал раненых из пистолета или ножом. «Минировал» трупы, рассовывая под мертвые тела гранаты с выдернутой чекой, чтобы тот, кто их будет ворочать, тоже взлетел на воздух. Раненых в плен не брали, раненых с собой не утащишь. А нераненых, при такой интенсивности огня, почти никогда не было.