Мюзик-холл на Гроув-Лейн

Тем не менее синхронный степ, к которому его готовил Эдди Пирс, оказался делом непростым, но достижимым. На протяжении полугода, шесть дней в неделю, три часа в день Джонни с фанатичным упорством беспощадно, как если бы объезжал упрямую лошадь, не желавшую покоряться, тренировал своё тело и брал уроки вокала у Лавинии Бекхайм, бывшей оперной певицы.

Тот вечер, когда Рафаил Смит от лица всей труппы поздравил его и преподнёс кожаные танцевальные туфли с алюминиевыми набойками, стал для него началом новой жизни, девиз которой звучал так: «Никаких больше ослов!» Этих безгрешных, в общем-то, созданий, которые у многих вызывают симпатию, Джонни крепко невзлюбил и до сих пор морщился всякий раз, когда они попадали в поле его зрения.

Теперь, спустя три с половиной года, сценическая карьера перестала казаться ему такой уж заманчивой долей, и театральные подмостки потеряли всякое очарование. Труд, ежедневный тяжкий труд. Избалованная, капризная лондонская публика, которую дважды в день нужно объезжать, как норовистую чистопородную кобылу, иначе рискуешь быть затоптанным в опилки манежа. Невозможность завести нормальную семью. И полное отсутствие перспектив.