Последний койот
Разочарованный, Босх отвел взгляд от музыкантов и сделал большой глоток пива. Потом посмотрел на часы и подумал, что если уйдет прямо сейчас, сможет добраться до дому без пробок, но остался сидеть. Он взял рюмку с виски и, опустив ее в бокал, от души отхлебнул ядерной смеси. Музыканты заиграли «What a Wonderful World». Петь ни один из них не вышел, но, разумеется, конкурировать с Луи Армстронгом не смог бы никто. Босха, впрочем, это не огорчило. Он знал слова наизусть.
- I see trees of green,
- Red roses, too.
- I see them bloom,
- For me and you.
- And I think to myself,
- What a wonderful world[4].
От этих слов Босху стало еще более грустно и одиноко, но в этом не было ничего плохого. Одиночество было как тлеющий в мусорном бачке огонь, который сопровождал его большую часть жизни. Он жил так до Сильвии и сможет жить и дальше. Просто нужно время – и чтобы прошла боль потери.
За три месяца с тех пор, как она ушла, он получил от нее одну открытку – ту самую, из Венеции, – и ничего больше. Ее уход расколол его жизнь пополам. До нее работа всегда была для него устойчивыми рельсами, такими же незыблемыми, как закат над Тихим океаном. С ее появлением он сделал попытку уйти на другой путь – самый, пожалуй, отважный рывок за всю его жизнь. Но у него ничего не вышло. А теперь у него было ощущение, что он вообще окончательно сошел с рельсов. Внутри он чувствовал себя таким же рассыпавшимся на кусочки, как этот город. Разрушенным, казалось ему временами, на всех уровнях.