Собачья смерть

Оба вышли, испытывая облегчение. Хилл – потому что можно было вернуться к привычному, ясному делу, подготовке рейда, Локкарт – потому что хорошо иметь дело с человеком, который всегда знает, как поступить.

Оставшись один, Рейли сел в кресло, откинул голову и уснул, велев себе проснуться ровно через час. У него в мозгу был встроенный будильник – очень полезная штука для человека, ведущего динамичный образ жизни.

Англичанин так и не появился.

Первые десять минут они ждали собранные, но более или менее спокойные – товарищ Петерс подробно проинструктировал, как себя вести и что говорить при любом повороте беседы. Спрогис шепотом рассказывал анекдоты – так у него проявлялась нервозность. Он и на фронте перед боем всегда балагурил. Буйкис не слушал, мысленно повторял затверженные фразы.

Через двадцать минут умолк и Спрогис, исчерпав запас шуток про тёщ и рогоносцев. Его светлые ресницы растерянно помаргивали, глаза шарили по фойе.

У стойки скучал портье. Свободных мест в московских гостиницах не было и быть не могло, гостиницы превратились в общежития. В номерах жили сотрудники перевезенных из Питера учреждений. Портье только выдавал ключи. Согласно революционной моде на сокращения, он теперь назывался «завключпостом». От былых времен остался только стол со свежими газетами. Около него сидел нога на ногу какой-то гражданин, закрытый разворотом «Известий», покачивал клетчатой брючиной.