Собачья смерть

Вот она оказалась совсем рядом. Посмотрела мимо Марата, на Гриваса. Тот, подкинув тему для спора, с удовольствием прислушивался к шумному разговору.

«Что она скажет? Какой у нее голос?» – подумал Марат.

– Где тут у вас уборная? – спросила принцесса. Голос у нее был хрипловатый, прокуренный.

– Для вас – где пожелаете, – галантно поклонился хозяин квартиры, но показал в дальний конец коридора.

– Ясно, – кивнула она, не улыбнувшись так себе шутке.

Марат тихо спросил, глядя вслед:

– Кто это?

– Штучка, да? – усмехнулся Гривас. – Эх, будь я побезнравственней… Но увы. Во-первых, женат. Во-вторых, труслив. В-третьих, благороден. Девица вверена моему попечению почтенным родителем. Слышал про Юлия Штерна, академика?

– Это какой-то физик?

– Не какой-то, а ого-го какой. Если не отец, то дядя водородной бомбы. Дважды герой соцтруда. Мы с ним на Петровке в теннис играем. Потрясающе интересный чел. Ум, как золинген. Попросил приветить дочурку. Нервничает, что она корешует с неправильной компанией. Познакомьте, говорит, ее с каким-нибудь писателем или на худой конец поэтом. Ну, я и позвал мадемуазель на «воскресник». Диковатая немножко, но феромонами так и пышет.