Собачья смерть

– Ай-я-яй, – укорил ее Гривас. – Такая романтическая внешность, имя – как у героини Грина: Агата Штерн, почти Фрэзи Грант, и такая приземленность. Бумагой займусь я, а вы идите, беседуйте о литературе.

Тайком подмигнул – и бесшумно, на цыпочках удалился.

– Ну и как вам? – спросил Марат. – Я имею в виду повесть?

Он догадался, что не понравилась – иначе Агата не сменила бы тему, но почему-то, должно быть, из вечного мазохизма, захотелось, чтобы она сказала неприятное прямо в глаза. По девушке было видно, что на вежливую ложь рассчитывать не приходится.

Так и получилось.

Пожала плечом:

– Еврейская грамота.

– То есть?

– Ну, как еврейский текст. Одни согласные, без огласовок. Нужно угадывать тайный смысл.

Сравнение было меткое. Марат оценил.

– И в чем же, по-вашему, тайный смысл?

– Ясно в чем. СТЛНЗМНХЙ.

Он не сразу сообразил, а когда дошло – покраснел. Матерные слова не выносил с интерната – потому что все вокруг только ими и разговаривали, а особенно не любил, когда матерятся женщины.

– Почему у вас вместо имен героев буквы? «Н.», «Б.С.», «Р.В.». Алфавит какой-то. Ясно же, что речь идет о реальных людях, и вы не хотите, чтобы их забыли. К чему тогда конспирация? Как их звали по-настоящему?