Рубиновый лес

– Эй, постой-ка.

– А?

– Вот, держи. Только цыц!

Моя ступня уже зависла над порогом комнаты, когда Солярис, как всегда, сменил гнев на милость. Порой он был так же непредсказуем в своём настроении, как месяц синиц, когда Изумрудное море не знало покоя и за одни сутки штиль сменялся штормом, а затем снова штилем. Отложив книгу и подхватив вместо неё с тумбы грушевидную склянку, помутневшую от пыли и времени, Солярис быстро наполнил её своим дыханием и впихнул мне в руки.

– Этого должно хватить, чтобы ты смогла уснуть.

Я опустила глаза на склянку, обёрнутую в лоскут ткани, чтобы я не обожглась: в закалённом стекле плескалось настоящее пламя, только искристо-синее, словно сапфиры, – самый горячий огонь из тех, который умели выдыхать драконы. У меня оставались считаные минуты на то, чтобы добраться до спальни и выпустить его в очаг. Только поэтому я ограничилась улыбкой и шепнула:

– Спасибо. А ты не читай слишком долго! Иначе опять завтра глаз не разомкнёшь.

Солярис молча уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, уткнулся в книгу, будто мне назло. К его счастью, мне действительно нужно было спешить.