Десятый самозванец

Кабак был хорош еще и тем, что имел совсем низенькое крыльцо. Правильно-с высокого-то и навернуться недолго, да шею сломать. А там – объясняйся излишний раз с приказными из Разбойного приказа, да с плачущими родственниками.

Миновав длинные сени, заставленные пустыми бочками и, пройдя внутрь, Акундинов осмотрелся – нет ли кого из знакомых, к кому бы подсесть, да похвастать новым чином? Но, за длинным, ничем непокрытым, зато отскобленным, до белизны столом, уставленным разными бутылками, заедками и закусками (в зависимости от кошелька) таковых не было. Были тут, либо крестьяне, из зажиточных, что приезжали в первопрестольную по торговым дела, купцы, зашедшие порассуждать все о тех же делах, да стрельцы, свободные от караула.

Целовальник, завидев подьячего из Новой четверти, заулыбался и закивал так, что того и гляди-башка оторвется.

– Милости, просим! – заворковал кабатчик так радостно, что казалось – встретил лучшего друга.

– Да не на службе я, не боись, – усмехнулся Тимофей. – Водочка-то у тебя, какая?