Десятый самозванец

– Ну вот, стало быть, чин обмоем, да и поужинаем, заодно! – радостно сказал Василий, доставая стаканы. – Давай-ка, миску куму неси, – велел он жене.

– Да не, выпить – выпью чарочку, а ужинать не буду – отказался Тимофей. – Чего-то, есть неохота да и некогда…

– А чего ж тогда водку-то принес? – удивился Васька.

– Ну, выпьешь и один. Или, сбережешь, да остатки с кем-нибудь допьете, – махнул рукой Акундинов. – Я ведь, по делу. Ну, выпьем, вначале. За встречу, да за чин мой, новый.

Выпили. Василий и Людмила заработали ложками, наворачивая оставшиеся от обеда щи, а Тимоха захрустел огурцом.

– Ну, так вот, такое вот, дело, – принялся объяснять Акундинов. – Ты ведь помнишь, что у батьки-то моего, царство ему небесное, лавчонка суконная была?

– Ну, помню, – кивнул Шпилькин. – Как сейчас помню – была она у церквы деревянной, у Апостола Андрея. Вместе с церковью потом и сгорела. Церкву-то, новую, при мне еще из камня строить стали…

– Вот-вот, – прервал Тимофей воспоминания друга-земляка. – Держал он лавку, пока в стрельцах-то был, а лавка-то, возьми, да и сгори. А батька, после того, как тати его изувечили, при владычном дворе жил. Помнишь ведь, из милости нас взяли?