Мадина

– Совсем от рук отбилась, но ничего, мне не сложно научить тебя уважать отца, – он бесстрастно стоял и смотрел, как я пытаюсь встать и отползти с останков журнального столика, чтобы новые осколки не впивались мне в кожу.

Я услышала, как звякнула бляшка на ремне. Что он делает?!.. Но повернуть голову в его сторону я не успела, потому что на мою спину пришелся первый жестокий удар ремня. Я снова истошно кричу, потому что не только удар ремня приносит мне адскую боль, но и осколки, которые остались в моем теле от резких движений, кажется, впиваются еще сильнее. На мою спину продолжают обрушиваться удар за ударом, во рту металлический привкус крови от разбитой губы, голова кружится, комната плывет перед глазами, я вся в собственной крови, и нет сил даже кричать.

В дверь начали колотить с неистовой силой, и я услышала отчаянный крик моей мамочки:

– Мурат, открой, не тронь ее, не тронь моего ребенка!! Оставь мою девочку!!!

Но отец разве когда-нибудь слушал мою мать?! Она была таким же предметом мебели в этой тюрьме, что и я. Поэтому его удары продолжали сыпаться на мою спину и бедра, нисколько не заботясь о моем состоянии.