Кассия

Лучше не нашлось и сейчас, когда требовалось пролить свет на некоторые вопросы с учебой, общагой и… рогами.

Гудки затихли. Касси с тягостным чувством посмотрела не старенький мамин «кирпич» и написала Тане «смс».

Таня не ответила и не перезвонила. Ни в этот день, ни в следующий.

Настроение у Касси испортилось окончательно.

***

– Поднимайся, – повторила раз в десятый мама.

Шла третья или четвертая неделя в больнице. Касси лежала бревном на больничной койке, щупала спиралевидные линии на своих рогах и не хотела ни подниматься, ни вообще что-то делать. Смысла не было. Как бы Касси не старалась, конечности отказывались слушаться ее. Иногда просто немели. Иногда становилось чуть легче, но девять раз из десяти она не могла не то что донести ложку до рта, а взять ложку пальцами, будто рука находилась в другом пространственно-временном измерении.

– Касси!

– Ма-ам…

– Вставай! Григорий Константинович договорился с психологом.

– Здорово.

Они брыкались так минут десять, потом мама села рядом на койку и повернулась к окну. В коридоре скрипел линолеум, слышались голоса персонала и пациентов. Все эти дни мама ни на шаг не отходила от Касси и теперь напоминала бледную тень себя: ни грамма макияжа, грязные волосы, мятая блузка. Даже слуховой аппарат – и тот из белого стал грязно-желтоватым.