Механические птицы не поют

– Я слышала, что на одном из дирижаблей – кажется, на «Гиденбурге» – есть рояль, – раздался за спиной Уолтера женский голос.

– Вы правы, – ответил ей мужчина, чей голос показался Уолтеру смутно знакомым.

– Какая глупость! – весело отозвалась женщина.

Уолтер обернулся. Сначала он увидел даму. Немолодая женщина в строгом темно-синем платье сидела в инвалидном кресле, словно на троне. Затем он встретился взглядом с мужчиной, который вез кресло.

Он узнал его только по огненно-рыжим волосам, сейчас стянутым в хвост. Без камзола, грима и липких черных нитей в руках Томас Штармвайд казался совсем другим человеком.

– Томас! – Эльстер тоже узнала его и широко улыбнулась. – А мы видели ваше выступление в Лигеплаце.

– Как лестно, что вы меня вспомнили, фройляйн, и как жаль, что все мои цветы остались в каюте, – улыбнулся он, вкатывая кресло в столовую. – Позвольте представить свою мать, фрау Тесс Даверс.

Томас подкатил кресло к одному из столов и жестом пригласил их сесть.

– Меня зовут Уолтер… Честейн, а это моя сестра, Сулла, – представился он.