К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

– Теперь дай помолиться, – попросила я.

Бениньо стоял, почтительно склонив голову и заложив руки за спину.

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; Да приидет Царствие Твое; Да будет воля Твоя и на земле… И на земле… Как на небе.

Мой голос пресекся. Вот уже сорок лет, сколько я себя помню, я день за днем читаю Отче наш. Теперь же глаза наполнились слезами, я моргала, встревоженная тем, что знакомые слова куда-то пропали, так как множество неведомых до той поры переживаний охватило меня.

– И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь.

Фарман, наш повар и управляющий Базовым лагерем, сказал, что сохранит взятые образцы на льду. Я отправила еще одно сообщение Секвойе, и на этот раз ответ пришел быстро. Ни ее отец, ни брат не носили таких ботинок.

Черт. А я так надеялась, что это они. Мне больше нечего было предложить им, матери и дочери, они так и будут страдать дальше, пребывая в неизвестности. Их неутоленное горе резко противоречило факту наличия в холодильнике неопознанных образцов ДНК. Какой смысл в этих образцах, если их нельзя сравнить с ДНК членов семьи погибших. Я слишком хорошо это понимала. Моя мать умерла, страдая от той же боли. Отец никогда не мог говорить об этом, еще до того, как болезнь Паркинсона лишила его способности говорить вообще.