Великий Ван

Подходя к логову, она снова услышала крик несносных сорок и соек и решение ее о смене логова созрело окончательно. Лежа на подстилке из сухих листьев, она подставила детенышам свои сосцы и любовалась ими, как может любоваться мать своими детьми, которым она дает жизнь.

Окончив кормление тигрят, она уложила их спать, а сама улеглась рядом с ними.

Неугомонные сойки группами подлетали к логову и своими криками нарушали тишину догоравшего дня.

Вечерело. Солнце багрово-красным диском скрывалось за лесистыми гребнями сопок. Гранитные твердыни Татудинзы горели червонным золотом, резко выделяясь своими остроконечными контурами на темно-синем вечернем небе.

Тигрица проснулась. Осмотрелась кругом. Разбудила детенышей, толкая их своим теплым розовым носом. Те неохотно подымались. Долго потягивались, зевали и, шатаясь на своих еще слабых лапах, направились к матери, сидевшей в углу и наблюдавшей своих питомцев. Пора было приступать к выполнению плана.

Перенос тигрят мать решила начать с сына, которого она взяла в свою пасть, причем, резцами захватила его за загривок, приподняла с земли, снова опустила, и, наконец, взяв окончательно, быстро вышла из берлоги, направляясь по косогору вверх, где розовела еще вершина горы в лучах заходящего солнца.