Память – это ты

Чуть поодаль стоял фотограф, его лицо было едва видно за камерой. Полито сидел рядом со мной.

– Готов, гитарист?

– То есть ты все-таки поможешь мне?

– Делай, что говорю.

– Зачем здесь фотограф?

– Республиканская пропаганда, – ответил он с презрением.

– Пропаганда?

Полито очертил в воздухе прямоугольник газетного заголовка и дикторским тоном произнес:

– Республиканская армия заботится о сиротах. Да здравствует Республика, долой фашизм.

Дети попарно стали вылезать из грузовика. Монахиня вручала каждому ломоть хлеба и крохотный квадратик шоколада, а фотограф увековечивал эти моменты. Мы с Полито были последними.

– Запомни: если войдешь, то уже не выйдешь.

– Что мне делать?

– Держи гитару крепче и жди моего сигнала.

– А если меня схватят?

– Да ты их видел? Это же монашки, приятель. Если тебя поймают, ты сам заслужил провести здесь всю оставшуюся жизнь.

Не самое ободряющее заявление, но с учетом того, что оно исходило от Полито, и не самое страшное.

Настала наша очередь. У меня коленки дрожали, но Полито был спокоен, как вода в бассейне. Если не получится, я потеряю отца и Хлою. Как я оказался на этом перекрестье?