Грехи купидона

Я морщу нос от отвращения.

– Фу.

– Да, я бы и сам предпочел пировать бараниной и пирогами, – говорит он. – Но, знаешь ли ты, чем известны пародочерви? Знаешь ли ты, почему Арахно так любит их?

Я никогда раньше не слышала о пародочервях, но…

– Ну, когда она кого-то пожирает, она получает их силу. Значит, я полагаю, они сильны каким-то странным червивым даром?

– Очень, – говорит он, подтягивая меня к краю входа в пещеру.

Мы приседаем, прислушиваясь и оглядывая окрестности. Через туман и камни я не вижу никакого движения, но каждая тень на земле вызывает у меня мурашки и заставляет дважды оглянуться.

– И что же могут делать пародочерви? – бормочу я.

Белрен оглядывается на меня.

– О, обычные червивые вещи, – тихо говорит он. – Разлагают органические вещества в почве, например.

Ну, это звучит не так уж впечатляюще. Я открываю рот, чтобы сообщить об этом, но Белрен останавливает меня. Его губы кривятся в улыбке, и он говорит:

– О, а еще они отличные подражатели.

Белрен тянет нас в скрытый вход в пещеру Арахно. В отличие от туннеля Белрена этот совершенно темный, и в застоявшемся воздухе витает зловещий запах.