Будешь моей
– Тебя не касается, – отрезает он, упрямо мотнув башкой. – Не лезь, по-хорошему прошу.
– Я тоже тебя тогда просил, – напоминаю я. – Ты что сказал? То-то же. Давай, выкладывай. Что стряслось?
Асадов молчит долго. Настолько, что терпение у меня уже кончается, реально. Но, наконец, выдыхает как-то обреченно, садится напротив и выдает:
– Мне прислали имя того, кто Малику… – голос глухо срывается, оставляя фразу незаконченной. Но оно и не нужно. Без слов понятно, о чем речь. Давняя боль.
– Кто?! Ты узнал?
Перед глазами тут же встает образ мелкой девчонки, которая вечно таскалась за братом. А потом как-то внезапно выросла. И для меня она тоже была как сестренка.
Добрая. Открытая. Отзывчивая. Такую обидеть… Каким мудаком надо быть?
– Узнал…
– И?!
Дамир поднимает взгляд и смотрит так, что я уже знаю – дальше будет пиздец как больно.
– Рустам…
Твою же десять раз. Сабуров? Он!?
Дамир криво ухмыляется, глядя на меня. А мне не верится.
– Сам хотел услышать.
– Ты уверен? Рус не мог, он же…
– Вот и я думал, что не мог! – вскидывается друг, вскакивая на ноги.