Будешь моей

– Тебя не касается, – отрезает он, упрямо мотнув башкой. – Не лезь, по-хорошему прошу.

– Я тоже тебя тогда просил, – напоминаю я. – Ты что сказал? То-то же. Давай, выкладывай. Что стряслось?

Асадов молчит долго. Настолько, что терпение у меня уже кончается, реально. Но, наконец, выдыхает как-то обреченно, садится напротив и выдает:

– Мне прислали имя того, кто Малику… – голос глухо срывается, оставляя фразу незаконченной. Но оно и не нужно. Без слов понятно, о чем речь. Давняя боль.

– Кто?! Ты узнал?

Перед глазами тут же встает образ мелкой девчонки, которая вечно таскалась за братом. А потом как-то внезапно выросла. И для меня она тоже была как сестренка.

Добрая. Открытая. Отзывчивая. Такую обидеть… Каким мудаком надо быть?

– Узнал…

– И?!

Дамир поднимает взгляд и смотрит так, что я уже знаю – дальше будет пиздец как больно.

– Рустам…

Твою же десять раз. Сабуров? Он!?

Дамир криво ухмыляется, глядя на меня. А мне не верится.

– Сам хотел услышать.

– Ты уверен? Рус не мог, он же…

– Вот и я думал, что не мог! – вскидывается друг, вскакивая на ноги.