Не выпускайте чудовищ из шкафа

Я наклонилась к Мишке.

Нет, спиртным не пахло. Яжинский строг. У него не забалуешь.

– Уберись из кадра, – проворчал Никонов и камерою махнул. – Потом пообнимаешься…

Бекшеев глянул и нахмурился. А Никонов, вспомнившись, что начальство-то новое, поспешно прикусил язык. Работал он молча.

Сноровисто.

А я, устав ждать, подошла-таки близко.

– Почему?

– Что? – Бекшеев отряхнулся и нос сморщил.

А еще я поняла, что ему холодно. И в пальтецо этом модном, и в костюме. Ничего, пару месяцев поживет, освоится и перейдет на военную форму, как все нормальные люди.

И плащ бы ему дать.

Не возьмет же ж, благор-р-родный, чтоб его. Так и будет горделиво до смерти замерзать. Знаю эту породу. Лучше, чем хотелось бы, знаю.

Я молча протянула флягу.

– Простите?

– Чай. Травяной.

– Только чай? Просто… – он вдруг смутился, – мне нельзя алкоголь.

Тянуло поинтересоваться, уж не потому ли, что матушка запрещает. Но я смолчала. Не мое дело.

– Просто чай. Сладкий.

– Спасибо. – Видать, в достаточной мере замерз, чтобы согласиться.