• Мой календарь полуопалый
• пунцовой цифрою зацвел;
• на стекла пальмы и опалы
• мороз колдующий навел.

• Перистым вылился узором,
• лучистой выгнулся дугой,
• и мандаринами и бором
• в гостиной пахнет голубой.

Берлин, 23 сентября 1921 г.

• Стою я на крыльце. Напротив обитает
• ценитель древностей; в окошке пастушок
• точеный выставлен. В лазури тучка тает,
• как розовый пушок.

• Гляди, фарфоровый блестящий человечек:
• чернеют близ меня два голых деревца,
• и сколько золотых рассыпанных сердечек
• на ступенях крыльца.

Кембридж, 8 ноября 1921 г.

• На мызу, милые! Ямщик
• вожжею овода прогонит,
• и – с Богом! Жаворонок тонет
• в звенящем небе, и велик,
• и свеж, и светел мир, омытый
• недавним ливнем: благодать,
• благоуханье. Что гадать?
• Все ясно, ясно; мне открыты
• все тайны счастья; вот оно:
• сырой дороги блеск лиловый;
• по сторонам то куст ольховый,
• то ива; бледное пятно
• усадьбы дальней; рощи, нивы,
• среди колосьев васильки;
• зеленый склон; изгиб ленивый
• знакомой тинистой реки.
• Скорее, милые! Рокочет
• мост под копытами. Скорей!
• И сердце бьется, сердце хочет
• взлететь и перегнать коней.
• О, звуки, полные былого!
• Мои деревья, ветер мой,
• и слезы чудные, и слово
• непостижимое: домой!

1917–192<1>