Восхождение язычника

Хотя мне-Яромиру сейчас годков четырнадцать, и думаю, способности еще усилятся.

Огляделся еще раз на окружающий лесок:

– Разгар липеня[1], душновато, а местный экзамен на зрелость и инициация как взрослого мужа будет в назменовати ревуна[2].

Я же задумался над только что произнесенным, вроде слова получились смешанными, но думал-то я как обычно на своем родном, в привычном ритме, и о месяцах июле и сентябре, а вышел липень да ревун.

– Ярило, свети присно.

Однако, у меня что, переводчик, или думаю на одном, а изъясняюсь, как принято здесь, как привык Яромир. Надо попробовать нормально сказать.

– Солнце светит всегда, – немного напрягшись, сумел. Попробуем еще раз.

– Сыроядец, – варвар. Понимаю, однако.

Соответственно, изъясняться и понимать я вполне смогу, здесь проблемы нет. Это же просто прекрасно и замечательно.

Ощущение весьма двоякие, конечно. Зато отторжения никакого, я – это я, я Яромир и я Саша. Это хорошо, это еще не клиника.

А ситуация следующая складывается:

Жил юный Яромир, готовился перейти из статуса юнец в статус полноценного взрослого мужа и воя. А тут бац, и вспомнил, что он уже жил когда-то и долго жил, намного дольше, чем Яромиром. И сейчас смотрит на все со злым оскалом и опытом прожитой жизни вокруг себя и фактически уже не просто Яромир, а в большей степени Александр, он же Кащей.