Князь Федор. Куликовская сеча

Стрельцы отхлынули назад – а ратники большого полка стронулись с места, следуя навстречу врагу. Шаг, другой, третий… Перешли на бег! И вот уже две огромные пешие рати разделяет всего пара десятков шагов… Вот вои большого полка дали проходы стрельцам – после чего вдруг сотни сулиц неожиданно для меня резко взметнулись в воздух, чтобы мгновением спустя врезаться в самую гущу ворогов, буквально выкосив первые ряды поганых!

А затем на черкесов обрушился и второй заряд дротиков русичей, так похожих на римские пилумы…

За впечатляющим началом сечи последовало не менее впечатляющее продолжение: две массы яростно ненавидящих друг друга людей (хотя бы в эту самую секунду) врезались друг в друга с оглушительным ревом, треском щитов, хрустом костей, воплями раненых… На расстоянии – зрелище завораживающее, впечатляющее, поражающее воображение!

Но вот окажись там, среди тех, кто гибнет в хаосе жуткой сечи, не успевая даже разобрать, откуда прилетел смертельный удар… Сколько успеешь продержаться?!

Я невольно поежился, отчаянно сочувствуя тем нашим ратникам, кто гибнет сейчас в первых рядах остервенело рубящихся воинов. Какая воинская выучка, какое ратное умение?! В такой заварухе нет места искусству поединщиков – лишь воля да крепкая рука, в очередной раз поднимающая топор для удара… Впрочем, русичи – прирожденные, искушенные лесорубы; топором они расчищают поля под распашку и рубят свои дома без единого гвоздя. А уж человеческий череп всяко слабее на прочность, чем древесный ствол…