Шах и мат

Вечеринка ненависти Мэллори в самом разгаре – и вдруг Сойер передвигает коня. После этого мне приходится заново учиться дышать, поэтому времени ругать себя не остается.

Не то чтобы это неправильный ход. Вовсе нет. На самом деле, это вполне себе безупречное решение. Я вижу, что он замышляет: передвинуть коня еще раз, открыть меня, заставить сделать рокировку. Шах через четыре или пять ходов. Нож у моего горла, и я сдамся. Но.

Но, думаю, в другой части доски…

Если я заставлю его…

И он не уберет своего…

Сердце отчаянно колотится. Я не сдаюсь. Вместо этого выставляю вперед собственного коня, чувствуя, как слегка кружится голова. Впервые за… О боже, неужели мы играем уже сорок пять минут? Как это возможно?

Почему партия всегда пролетает так быстро?

Впервые с начала раунда я замечаю нечто новое, когда смотрю на Сойера. Его напрягшиеся плечи, прижатые к полным губам пальцы говорят, что он все-таки здесь. Играет партию. Со мной.

Ладно, против меня.

Я моргаю, и иллюзия исчезает. Он делает ход королевой. Берет моего слона. Переключает часы.