Испанская ярость

Полагаю, вы меня если не узнали, так вспомнили. Звался я – и сейчас зовусь – Иньиго Бальбоа, в ту пору исполнилось мне четырнадцать лет, и скажу, не хвалясь, что, несмотря на юные годы, я уже повидал кое-какие виды. После весьма опасных приключений в Мадриде, откуда правил нами государь наш Филипп Четвертый; после того, как пришлось мне орудовать и клинком, и пистолетом; после того, как я чудом не попал на костер, – так вот, после всего этого я уже год находился в действующей армии, состоя при капитане Алатристе: наш Картахенский полк, морем переброшенный в Геную, двинут был через Милан по так называемому Испанскому тракту воевать с мятежными голландцами. Минула без возврата эпоха великих полководцев, грандиозных битв и не менее грандиозных грабежей – ныне война превратилась в некое подобие скучной и долгой шахматной партии: крепости и плацдармы по нескольку раз переходили из рук в руки, а доблесть зачастую значила меньше, нежели терпение.

И рядом с девицей в чепце, наполовину скрывавшем лицо, шел я в тумане к городским воротам и голландским часовым, а вокруг мычали волы, гоготали гуси, скрипели телеги, шагали крестьяне. И один из этих крестьян, примечательный тем лишь разве, что был, пожалуй, смугловат для здешних мест, где народ как на подбор белобрысый и светлоглазый, поравнялся со мной и, сквозь зубы бормотнув нечто похожее на «Аве Мария», прибавил шагу, догоняя четверых своих товарищей – тоже что-то больно сухопарых да чернявых.