Корни. О сплетеньях жизни и семейных тайнах

– Я думал, мы составим хорошую пару, – сказал однажды отец.

«Этот образ… мог бы существовать, кто-нибудь мог сфотографировать девушку, как фотографировали ее в другое время, при других обстоятельствах. Но такого снимка нет. Кому пришло бы в голову ее фотографировать?»[6] – пишет Маргерит Дюрас.

Однажды в апреле, когда стояла теплая, ясная погода и всё вокруг необратимо зазеленело, я предложила маме посидеть в саду, и она показала мне фотографии, которые принесла в нейлоновой сумке, – и я поняла, что из всех этих снимков мне более всего интересны те, где мама запечатлена в каком-нибудь саду.

Мне всегда нравились фотографии женщин в общественных и частных садах – в садах, отвечающих общепринятым представлениям о роскошных райских кущах. Легкая изумрудная дымка. Неистовство бугенвиллеи. Ветки камелии и гряда холмов на заднем плане. Бросается в глаза тесная связь между жизнью растений и женственностью, но когда я смотрю на эти старые, отпечатанные с передержанной пленки фотографии, меня охватывает хищническое чувство, особенно если женщины в цветастых платьях, утопающие в буйстве листвы, будто сливаются с пейзажем, дразнят: попробуй выдернуть нас отсюда! Призрачная расплывчатость служит напоминанием: воспроизвести маму в этом мире, воплотить на бумаге ее черты и фигуру не так просто. Сколько я ни пыталась, всегда выходило не то.