Папа для озорных апельсинок

Возвращаясь назад, забиваю на писк и возмущение Ласточкиной, закутываю ее в белоснежную мягкую ткань и на руках отношу в уже разогретую сауну.

– Сиди здесь и даже не суйся наружу, пока не прогреешься от и до, – рычу на нее.

Аня хочет что-то сказать, но видит мой суровый настрой и тут же прикусывает язык.

Да, блин, неужели!

– Хорошо, – кивает, забираясь чуть выше. Туда, где основной жар. – Ты только девочек, пожалуйста, не напугай, – просит с мольбой в глазах.

– Не беспокойся. С ними все будет в порядке, – отвечаю, внешне оставаясь совершенно спокойным.

Внутри меня бушует настоящий ураган, и я не могу совладать должным образом с теми эмоциями, которые Ласточкина пробуждает.

– Ань, сейчас тебе нужно заняться собой. Ты промокла насквозь и можешь подхватить воспаление легких, – как бы мне не хотелось смягчить возможные последствия столь длительного переохлаждения, но я констатирую факт. Ласточкина слишком долго находилась в промокшей одежде.

– Если бы не ты, то этого бы не было, – тихо говорит.